Как-то бывший командующий Черноморским флотом адмирал Владимир Комоедов, характеризуя регион Ближнего Востока, сказал, что после Второй мировой войны он играет роль «геополитической кухни» мира: ближневосточный фактор влияет на Кавказ, Центральную Азию, Север Африки, на всю Европу.
Говоря о формировании единого Черноморско-Каспийского геостратегического пространства, следует в первую очередь отметить усилившееся стремление Турции к доминированию в регионе под знаком идей пантюркизма и возрождения османского духа. Это ПЯТЫЙ ФАКТОР. В том или ином виде экспансия распространяется практически на все территории, входившие в Османскую империю, и на сопредельных земли, включая российские, населённые тюркоязычными народами и мусульманами (Поволжье, Урал, Крым, Северный Кавказ, Казахстан, Средняя Азия, Закавказье, Балканы, Сирия, Ливия).
С развитием сирийского кризиса и расширением масштабов противостояния в Ливии впервые за обозримые десятилетия Турция получила возможность принять активное участие в процессе перестройки существующего миропорядка.
Турецкие вооруженные силы по численности занимают шестое место, большей армией в блоке НАТО обладают лишь США. В постсоветское время ВМС Турции вернулись в Чёрное море. Ежегодным стало проведение масштабных военно-морских учений ВМС Турции «Морская звезда». Традиционно участие в международных учениях в ежегодных Sea Breeze («Морской бриз»), Sea Shield («Морской щит») и других.
«Нормальным явлением» стали заходы в Чёрное море турецких субмарин, осуществляющих задачи разведки и патрулирования. Нередки визиты турецких кораблей в крупные черноморские порты, в том числе Новороссийск. Развивается военное, военно-техническое сотрудничество с союзниками и партнерами – Болгарией, Грузией, Румынией, Украиной. К этому перечню следует добавить Азербайджан (участие в модернизации национальных военно-морских сил, подготовке кадров), Казахстан (поставлялись катера), Туркмению (проданы сторожевые корабли и катера, осуществляется сотрудничество в области судостроения).
С 2018 года Турция начала строительство военно-морской базы на Черноморском побережье. До этого на Черном море находились только пункты маневренного базирования ВМС и береговой охраны в Эрегли, Самсуне, Трабзоне, Синопе, Бартыне, Чамбурну. База появится в районе населенного пункта Сюрмене, в 150 км от границы с Грузией.
После 44-дневной второй карабахской войны наследники Османской империи вернулись на Кавказ. Впрочем, вернулась и Россия…
ШЕСТОЙ ФАКТОР. Уничтожение государственности Югославии и продолжающаяся дестабилизация Балкан с включением ставших независимыми государств в орбиту Запада, расширением Европейского союза, отрывом этих стран от России и одновременном решении задачи разрушения славянского мира. Параллельно Соединёнными Штатами решается задача сохранения своего влияния в Восточном Средиземноморье, на Ближнем Востоке. Мегарегион к востоку от Тунисского пролива стараниями Запада превращён в зону перманентной напряжённости. Добавим отрыв от Сербии Косово, размещение на территории Косово военной базы США Бондстил, культивирование идей и осуществление планов создания Великой Албании.
В период событий на Балканах, приведших к разрушению Югославии и ослаблению Сербии, на Дунае (бассейн Черного моря) были размещены военные катера США, предназначенные для решения специальных задач. Среди них – обеспечение действий «морских котиков», подводных боевых пловцов. Эти действия подвергли эрозии ряд международно-правовых норм, включая положения конвенции Монтрё о режиме Черноморских проливов и правилах плавания в здешних водах кораблей нечерноморских государств. И не случайно в «украинский период» жизни Крыма американские катера спецназначения, выйдя из реки в море, совершили многомильный переход в Севастополь, где находились с визитом.
Есть и более свежие примеры подобных и иных действий. Один из них – игра на «вечных» противоречиях двух стран альянса – Греции и Турции, на территории которой расположены не просто военные объекты и базы США, а с наличествующим здесь ядерным оружием. Не исключено, что ЯО есть и в Суде на греческом Крите.
Греки, рассматривающие Турцию как вечную для себя угрозу, сегодня хотят с наибольшей выгодой воспользоваться турецко-американскими противоречиями, но не учитывают, что американцы играть на турецко-греческих противоречиях умеют гораздо лучше.
В октябре прошлого года Вашингтон и Афины договорились о создании новых военных баз: министр иностранных дел Греции Никос Дендиас и госсекретарь США Майк Помпео подписали новое соглашение о взаимном оборонном сотрудничестве. Этот бессрочный документ предусматривает, помимо расширения американской базы Суда на Крите, предоставление американцам инфраструктуры расположенных недалеко от Салоник баз Стефановикио, Лариса и Александруполис (у входа-выхода в Дарданеллы). Тот, кто в ладах с географией, прекрасно понимает: американцы получают в свои руки ключи от входа-выхода в Черноморские проливы. Здесь же – воздушные коридоры.
После событий Русской весны 2014 года, с началом операции ВС России в Сирии (сентябрь 2015 г.) США стремятся по возможности нарастить свои военно-политические активы на Ближнем Востоке и в Восточном Средиземноморье. Самый простой способ – обострить ситуацию, не дать ей истлеть. Янки это и делают.
Присутствие кораблей ВМС США и их коллег по НАТО в Средиземном море и, увы, в Чёрном, стало делом естественным. Однако не нужно сгущать краски и преувеличивать возможности американцев. Им в случае чего есть кому и чем противостоять. Сегодня Средиземноморской эскадры (с 1967 по 1991 год насчитывала порядка полусотни кораблей, субмарин и вспомогательных судов) у нас, к сожалению, нет. Но есть группировка кораблей в составе Оперативного командования в дальней морской зоне (около 15 кораблей разных классов и рангов, подводных лодок и судов обеспечения). Её зона ответственности – Восточное Средиземноморье с возможностью действий во всей акватории Средиземного моря с выходом в Атлантический и Индийский океаны.
Обратим внимание на СЕДЬМОЙ ФАКТОР – повышение роли Черноморско-Каспийского региона как важнейшего узла коммуникаций и перспектив разработки энергоносителей на морском шельфе. Происходящие геополитические изменения повысили актуальность водных и других транзитных путей, в том числе между Каспием, Черным и Средиземным морями. Актуализируются перспективы освоения шельфов в Черном и Азовском морях, о чем свидетельствует активность Турции, ведущей геологические изыскания в черноморской акваториии.
В значительной мере именно линии коммуникаций в конце XX века создали базовые скрепы единого Черноморско-Каспийского геостратегического пространства. Оно объединяет акватории Черного, Каспийского и Азовского морей и прилегающие к ним материковые пространства России, Украины, Казахстана, Туркмении, Ирана, Азербайджана, Армении, Грузии, Южной Осетии, Абхазии, Молдавии, Болгарии, Румынии, Турции, республики Арцах, Приднестровья и Донбасса.
Это не только традиционные маршруты поставок углеводородов из Средней Азии и Каспийского моря на Кавказ, в Турцию и к портам Чёрного моря, но и вновь создаваемые коридоры, дающие возможность массированного транзита на юг Европы. Это не только регион, непосредственно прилегающий к значительным нефтяным и газовым месторождениям, но и перспективное пространство для масштабных разработок энергоносителей. Это фокус пересечения важнейших коммуникаций по осям Восток – Запад, Север – Юг, платформа для целого ряда воплощаемых, разрабатываемых и замышляемых проектов.
Прежде всего, речь следует вести о масштабных транспортно-инфраструктурных проектах – каналах «Стамбул», «Евразия», «Каспий–Персидский залив».
Проектом, способным радикально повлиять на геополитическую конфигурацию региона, является «Канал «Стамбул» – строительство 43-километровой водной артерии, параллельной Босфору. Задуманный канал свяжет Черное и Мраморное моря в сотне километров западнее Стамбула. Министерство транспорта Турции объявило, что его маршрут пройдет через водохранилище Сазлыдере, озера Кючюк-Чекмедже, Сазлысу и Дурусу. Канал выйдет в Черное море к востоку от Теркосской дамбы. Предполагается, что канал существенно разгрузит Босфор от большого количества водного транспорта и одновременно с этим удвоит грузопоток.
То, что канал «Стамбул» рано или поздно построят, сомнений, в принципе, нет. Однако есть вопросы, связанные с последствиями его запуска для черноморских государств. Конкретно на эту тему говорить можно будет лишь после реализации проекта.
Активным геополитическим игроком в Черноморско-Каспийском регионе является Казахстан. Это проявляется в ряде инициатив, с которыми Астана – Нурсултан регулярно выступают на протяжении ряда лет. Прежде всего, к ним относится идея строительства канала «Евразия», соединяющего воды Каспийского и Черного (Азовского) морей. Это позволило бы изменить маршрут международного проекта «Шёлковый путь» (Украина – Грузия – Азербайджан – Казахстан – Китай), проложенного в обход территории России. Отмечается, что канал «Евразия» может стать серьёзным конкурентом Суэцкому каналу и важным путём движения грузопотоков с Дальнего Востока, из Центральной и Южной Азии.
Появился проект «Трансазийский коридор развития» – ТКР-проект, составной частью которого и стала идея канала «Евразия». Как оказалось, она разрабатывалась при поддержке… четырех исследовательских центров США. Основным же составителем казахстанского социально-экономического «Плана-2025» была американская корпорация The Boston Consulting Group.
Интерес к развитию транспортных коридоров проявляет и Туркменистан. Ашхабад опирается на уже реализуемые проекты и оправдавшие себя линии коммуникаций, при этом идёт поиск новых партнеров. Недавно на высоком уровне прорабатывались возможности взаимодействия Туркмении и Румынии в реализации проекта коридора «Каспий – Черное море». Однако эти и подобные инициативы представляются частностями в сравнении с масштабными планами Запада и готовностью той же Туркмении к широкому сотрудничеству, в том числе в военной сфере.
За проектом Транскаспийского транспортного маршрута стоит НАТО. Год назад на IV Транскаспийском форуме, состоявшемся в Вашингтоне (!), обсуждались вопросы, связанные с транскаспийским торгово-транзитным коридором Восток – Запад.
Каспийский регион активно трансформируется в крупнейший логистический хаб, который обеспечивает перевозку товаров и грузов различного назначения, включая военные. В частности, этот коридор может быть использован для доставки грузов НАТО в Афганистан. Поэтому США действуют в Прикаспийском регионе очень последовательно, стремясь к максимальному укреплению своих позиций, не упуская времени и особо не выпячиваясь.
Звеньями новых транзитных маршрутов, идущих через Черноморско-Каспийский регион, становятся страны, находящиеся в глубине Евроазиатского материка. Летом 2019 года Тегеран и Душанбе обсуждали возможность использования Таджикистаном иранского порта Чабахар. Считается, что Иран может стать самым безопасным и выгодным маршрутом для транспортировки таджикских товаров. Для Душанбе это возможность обойти соседний Туркменистан, с которым у Таджикистана существуют транспортные проблемы. Речь шла об аренде участка на территории морского порта Чабахар на берегу Оманского залива.
Наряду с Казахстаном с его каналом «Евразия», о реализации аналогичного проекта заговорили в Закавказье. Вообще-то, эта идея не нова. Проект рассматривался еще в начале 20-х и в 40-е годы ХХ века. Водная трасса должна была пройти по территории Азербайджана и Грузии. Что интересно: 100 лет назад за прокладку ратовали подданные британской короны, в годы войны – немцы. Теперь же инициаторы закавказской «Евразии» апеллируют к интересам США.
На фоне событий Русской весны, возвращения Крыма и Севастополя в состав России, затянувшегося военного конфликта в Донбассе, глубокого кризиса в российско-украинских отношениях в некоторых «горячих головах» в Киеве два года назад появилась идея строительства Азово-Черноморского судоходного канала. По замыслу инициаторов и идеологов проекта, это гидротехническое сооружение должно было бы пройти вдоль границы Украины и Крыма, отрезав полуостров от континентальной территории. Цель понятна: получить доступ в Азовское море без прохода Керченского пролива.
К чуть ли не фантастическим некоторые эксперты относят проект канала «в обход Босфора». Разумеется, проходить он должен не по территории современной Турции. К обсуждению идей вариантов запуска новых евроазиатских маршрутов «Север – Юг» периодически возвращаются различные силы в России, Иране и Индии. К одной из них относится и трансиранский судоходный канал «Каспий – Персидский залив».
Новым направлением развития региона стала тема использования шельфа с целью добычи энергоносителей. В частности, речь идёт об Азовском море, где добыча уже ведётся, а также о Прикерченском участке шельфа. Углеводороды есть и на континентальном склоне, и в глубоководной части Чёрного моря.
Новыми направлениями развития региона являются СПГ-проекты: строительство заводов по производству СПГ на Чёрном море, а также подготовка портовой инфраструктуры к приёму СПГ-танкеров с дальнейшим обеспечением газового транзита. Это приводит в регион новых игроков. Таковым стала Белоруссия – для неё сжиженный газ стал доставляться через Одесский порт. Есть и другие показательные примеры.
Безусловно, наряду с СПГ-проектами продолжают развиваться традиционные коммуникации доставки энергоносителей. Достаточно назвать нефтепроводы Баку – Тбилиси – Джейхан, Каспийский трубопроводный консорциум (КТК), газопровод «Голубой поток» (Blue Stream).
Особо отметим ставший Трансанатолийский газопровод (TANAP) – составную часть Южного газового коридора (ЮГК). Он проложен от грузино-турецкой границы до границы Турции с Грецией. Проект предусматривает транспортировку газа с азербайджанского месторождения Шах-Дениз через Грузию в Турцию, а после строительства Трансадриатического газопровода (ТАР) и в страны Южной Европы.
8 января 2020 года был запущен более мощный газопровод «Турецкий поток» (Turkish Stream, две нитки общей мощностью 31,5 млрд кубометров газа в год; одна нитка – для Турции, другая – для стран Южной и Юго-Восточной Европы). Он идёт из Анапского района Краснодарского края России по дну Чёрного моря в европейскую часть Турции.
Нельзя также не упомянуть о масштабных проектах, выходящих за рамки Черноморско-Каспийского региона, – строительстве Восточно-Средиземноморского газопровода (Eastern Mediterranean Pipeline Projeсt – EastMed) и разработке энергоносителей на дне Чёрного и Средиземного морей.
В общем, геополитические метаморфозы последних десятилетий привели к тому, что число скреп Черноморско-Каспийского региона неуклонно растёт. Огромные пространства объединяет многое, в том числе «Калибр» – российская корабельная дальнобойная ракета, которая связала пространства территорий и акваторий силой военных факторов. Об этом – в заключительной статье нашего цикла.
(Окончание следует)
